Не слышал Ленинград о лёгком хлебе… Я не забыл блокадный трудный хлеб; и посвист «мессершмитта» в чистом небе, и город, что в потёмках не ослеп; весомость помню пайки стограммовой, и саночки тяжёлые в снегу, и тёплый взгляд, и тот мороз суровый, и девушку, что встретить не смогу… Тяжёлый снег на братских на могилах, и тяжесть бомб, и на асфальте кровь — и с той поры душа принять не в силах и лёгкий хлеб, и лёгкую любовь.